Настоящий Кортасар. Что можно найти в письмах аргентинского классика

Рассказывает основатель книжного магазина «Полка» Александр Карпюк

Эссе в необычных журналах, провал двух ранних романов и даже написание сонетов. К 1960-м годам Хулио Кортасар еще не был рок-звездой литературы, хотя на тот момент ему было около 50 лет. Мир вокруг полыхал: Куба начинала новую послереволюционную жизнь, сложная ситуация в Алжире, переворот в родной Аргентине. Все эти годы Кортасар ведет переписку со своим издателем и другом Франсиско Порруа. В этих добрых и смешных посланиях мир будто замер. Они обсуждают готовящиеся к выходу книги, Кортасар скрупулезно утверждает и комментирует издание его главного романа — «Игры в классики». Но мир иногда прорывается даже в эти беседы.

«Наверняка какой-то мерзавец вытащил макет обложки из конверта. Я абсолютно уверен, что отправил тебе макет вместе с письмом, в чем легко убедиться по стоимости марок на конверте.

Какой-то придурок решил, наверно, что это выкройка рубашки для Фиделя Кастро», — пишет аргентинец из Вены 24 апреля 1963 года.

Парадокс переписки в том, что мы не знаем ответов Порруа. Но даже в этом случае можно понять, что именно обсуждают друзья. Кортасар тщательным образом сохранял все свои послания и даже писал их под копировальную бумагу. В 2000-х на испанском вышло первое собрание этого жанра. Письма с трудом уместились в трех томах.

Кортасар говорил, что в письмах он «самый настоящий». Хотя филолог Борис Дубин отмечал, что в письмах аргентинца отсутствует один характерный кортасоровский момент: «эрос самого процесса письма». Но даже без этого повседневная фантастика всегда остается с аргентинцем. Даже в буквальном смысле:

«Вчера мне звонит одна дама и захлебываясь, чуть не рыдая, едва выговаривает, что на Луне высадились разом четыре космонавта, я — к радио, и правда, подробности, репортажи, восторги…Но чую что-то подозрительное, мой энтузиазм несколько охлаждается. Однако этот было так чудесно, что к ужину…мы пригласили эту нашу приятельницу, которая на радостях явилась к нам с двумя бутылками шампанского.

Мы выпили за космонавтов, размечтались, нет слов, и под конец узнали, что это — радиосериал. Но ты бы слышал, какие у нас звенели потрясающие тосты».

В этих письмах еще не всемирно известного Кортасара много смеха, жизнелюбия, искренности. Любой читатель аргентинского автора уже знает об этих свойствах, но даже для них годы создания «Игры в классики», истории и политические события будут пропитаны неповторимым авторским голосом.

В переписке Кортасар напоминал, что все живые существа делятся на хронопов и фамов. Первый — восторженный, добрый, бунтарь, возмутитель спокойствия, враг всего закоснелого. Писатель считал Порруа хронопом, поверившим в «литературные безумства» Кортасара. Все письма к «дорогому Пако» исполнены обаяния и радости встречи двух человек, готовых любыми путями преобразить мир вокруг.